Охотники на людей - Страница 39

Как они жили? Чем? Этого Борис не знал. Никто этого толком не знал. Охота, наверное, рыбалка… Ну, собирательство там какое-нибудь, как у первобытных. И конечно, вечное копошение в мусоре, остающемся от отступающей цивилизации. Ковыряние в былой роскоши человечества, чуть не сдохшего от безудержного обжорства. Одичавшие поля и сады, заброшенные хутора, покинутые города — там всегда можно что-нибудь перехватить.

Доподлинно известно было только одно: жили дикие хреново. Иначе бы, наверное, не совались, пренебрегая опасностью, на сельхозугодья окраинных хуторов. Но при этом они все же дорожили своей полуголодной свободой. И добровольно сдаваться в тресы не спешили. Впрочем, это-то как раз понятно: жизнь современного раба была еще хуже, чем жизнь современного варвара. По крайней мере, те бедолаги, которым светило надеть трес-ошейник, до сих пор предпочитали бежать в дикие земли. Да, бежать пытались многие, но не многие туда добирались.

В лагерь, казавшийся еще более пустынным и мрачным, чем заброшенный старый хутор, хэдхантеры вошли одновременно, с разных сторон.

С автоматами наизготовку.

Борис шагал в первых рядах. Впрочем, все новобранцы шли сейчас впереди, создавая некое подобие живого щита для старичков. Стольник опасался засады и, видимо, не хотел терять проверенных ветеранов.

Борис держал указательный палец правой руки на курке калаша. Палец левой поглаживал спусковой крючок подствольного ампуломета. Могильная тишина, царившая в дикарском стане, пугала больше, чем крики и стрельба в хуторе. Борис старался вертеть головой на триста шестьдесят градусов. Смотрел. Удивлялся. Запоминал…

На краю безлюдного становища валялась пара мертвых собак — крупные волкодавы с оскаленными зубами. На узких улочках — если так можно было назвать извилистые тропки, петлявшие между землянками, шалашиками и палатками, — лежали человеческие трупы. С полдесятка, не больше.

Видимо, эти дикари сопротивлялись так отчаянно, что убить их оказалось проще, чем пленить.

Еще троих мертвецов нашли в центре лагеря. Две старухи и дряхлый дед. Неликвидный товар…

И люди, и псы были застрелены. Над раздувшимися трупами роились мухи. В застывшей крови виднелись отпечатки рифленых подошв. На восточной окраине лагеря остались следы от широких протекторов хэдхантерской техники.

Живых в селении не было. А мухи все жужжали и жужжали.

…Еще одно совещание длилось недолго. И снова говорили только Стольник и Ухо. Борис уже понял: реально в группе решения принимают только эти двое. Остальные хэды — так, статисты, массовка на общем собрании. Демократия в отряде была весьма условная. Казачий круг у охотников за головами и трес-баллами не прижился.

— Нас опередили, — хмуро начал Стольник. Собственно, это и так было понятно. — Кто-то побывал здесь раньше, и притом кто-то из крутых.

— Эт-точно, — скривился Ухо, — Нехилая группка похозяйничала.

Борис внимательно прислушивался к каждому слову. Хэдхантерская работа оказалась не столь простым делом, как он предполагал.

— Судя по следам, у пиратов не меньше двух десятков машин, — продолжал взводный, — И народу вдвое-втрое больше, чем у нас. Это как минимум.

— И что нам теперь, крохи за ними по сектору подбирать? — ощерился сержант.

Стольник покачал головой:

— Крох не будет. Такие после себя не оставляют ничего. Такие выгребают все подчистую. Как здесь.

Взводный окинул взглядом пустой лагерь.

Сержант тоже огляделся.

— Тут можно было бы набрать половину тресовозки, — вслух прикинул он, — А то и целый транспорт забили бы под завязку.

— Вот кто-то и забил! — медленно и тихо процедил Стольник.

Ухо замолчал, выжидательно глядя на командира. Все сейчас молчали и ждали решения Стольника.

— Ладно, — досадливо махнул рукой взводный. — Может, когда-нибудь и сочтемся с гадами. А сейчас здесь ловить нечего. По сектору шариться тоже смысла не вижу. И гоняться за пиратами — дохлый номер. Они здесь побывали давно. Не найдем уже.

«Ого! — удивился Борис, — Неужели Стольник действительно бросился бы в погоню за превосходящими силами?»

— Возвращаемся в буферку, — приказал взводный.

Возвращаемся? В буферку? Борис встревожился. А как же рейд? А как же новые трес-баллы? Неужели Стольник удовольствуется той малой добычей, которую они уже захватили? В это не очень-то верилось.

— Резервный план? — осклабился Ухо. Он сейчас выглядел вполне довольным.

— Да, — ответил Стольник. — Раз такое дело, тоже попиратствуем немного.

Улыбка взводного была сейчас очень похожа на кривой оскал сержанта.

— Номера с машин снять, — бросил он, — Опознавательные знаки закрыть.

Ухо молча мотнул головой. Несколько старичков кинулись к колонне выполнять приказ командира.

Борис окончательно запутался. Странные приготовления. Без номеров и опознавательной символики действительно можно только пиратствовать.

Но о каком пиратстве идет речь, если Стольник только что распорядился вернуться в буферную зону? Или они теперь будут отлавливать по всей буферке диких, которых спугнули из сектора коллеги-хэдхантеры? И делать это они будут, уже невзирая на границы секторов?

Разведка доложила, что следы конкурентов, разоривших лагерь диких, теряются в заболоченных, изрезанных речушками и ручьями низинах на востоке.

Стольник приказал повернуть на запад.

— Там сейчас больше шансов настрелять добычу, — пояснил взводный. И, хищно прищурившись, добавил: — К тому же есть там одна подходящая точка. Давно уже к ней присматриваюсь…

«Что за точка?!» — молча недоумевал Борис.